11:03 Идея социального и светского государства: феноменология конституирования в России. | |
УДК 101; 123.1; 34.01 Дахин Андрей Васильевич Dakhin Andrey Vasilievich
Доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой, Нижегородский институт управления – филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. НижнийНовгород, пр. Гагарина, 46. Dr. of Philosophy, Prof., Head of Department, Nizhegorodsky Institute of Management – branch of Russia Academy of National Economics and Public Administration under the President of RF. Gagarin avenue, 46, Nizhny Novgorod. Идея социального и светского государства: феноменология конституирования в России. // Дахин А.В. Идея социального и светского государства: феноменология конституирования в России. // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. № 1(45). 2019. С.274-278. Idea of Social and Secular State: Phenomenology of Constitute in Russia. Аннотация. Отмечая активизацию публичной дискуссии о совершенствовании Конституции России, автор обращает внимание на отмеченную председателем Конституционного Суда России неопределённость содержания таких понятий, как «социальное государство» и «светское государство». Используя феноменологическую методологию, он обосновывает важность солидарного понимания этих понятий в российском обществе, поскольку с этим связан состояние российской государственной и цивилизационной идентичности, как в среднесрочной перспективе, так и перспективе XXII века. Исследование приводит к выводу о том, что смыслы, сущностное понимание «социального государства» может быть различным. Показано, что идея социального государства Запада строится на философии «общества потребления». Историческая, цивилизационная предрасположенность России больше созвучна философии стремления к перспективному социальному идеалу (общество идеала). Автор считает, что из трёх возможных образов будущего, - транс-гуманизм, пост-гуманизм и исторический гуманизм, России ближе последний, то есть перспективный идеал человека исторического-и-творческого. Отмечая наличие различных смыслов понятия «светское государство» автор отдаёт предпочтение такому, которое опирается на философию сохранения разнообразия мировоззренческих, диалога и со-работничества в осмыслении солидарного идеала человека исторического-и-творческого, к которому стремится приблизиться всё российское общество. Ключевые слова: Конституция, социальное государство, светское государство, солидарная идентичность, общество потребления, общество идеала, диалог мировоззрений.
Summary. Highlighting activation of public discussion with topics on perfection of Russia Constitution, the author have paid his attention on the remark of Chairmen of Constitutional Court of Russia Federation V. Zor’kin about vagueness of several terms of the Constitution, like “social state” and “secular state”. Using phenomenology methodology he proves the importance of public and solidarity understanding of this terms in Russia society, because it is related with conditions of Russia state and civilizational identity in the middle prospective and in prospective of XXII century. The article leads to conclusionthatdeepessentialunderstandingof a social state’s being can be different. The Western idea of “social state” is supported by philosophy of “society of consumption”. Russia’shistoricalandcivilizational tradition gives predisposition to philosophy of as piration to prospective social ideals (society of ideals). Author thought, that among three possible philosophical images of future, related with ideas of trans-humanism, post-humanism and hist.-humanism, the last one, - philosophy of a man-historical-and-creative, - is the most close to Russia mentality and it can be elaborated as prospective Russia’s ideal of a man (and society). Noting diversity of essential roots of the term “secular state”, the author gives his preference to philosophy of safety of confessional diversity and of dialog and co-working between secular philosophical and different confessional world-vision cultures essential for thinking towards co-elaboration of solidarity public ideal of a man-historical-and-creative which can be a strong purpose-cause for social sustainable development of Russia. Key words: Constitution, social state, secular state, solidary identity, society of consumption, society of ideals, dialog of mentalities. Внимание к доктринальным вопросам социальной политики в России в последние годы усиливается. В повседневной жизни это было связано со 100-летием российской революции 1917 года, с реформированием пенсионной системы в 2018 г. и пр. обстоятельствами. С концептуальной точки зрения знакомым представляется публичная дискуссия о совершенствовании Конституции России, в частности, рассуждения председателя Конституционного суда Российской Федерации В. Зорькина, выступившего с глубокой аналитической статьёй в «Российской газете» [5]. Опираясь на различные исследования и практику деятельности Конституционного суда России, он отмечает, что «мы еще далеки от реализации положений статьи 7 Конституции РФ, которая гласит: "Российская Федерация - социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека"». Отмечается также и необходимость усилий, направленных на формирование «отечественной доктрины социальных прав». Приведённые оценки председателя Конституционного суда Российской Федерации позволяют увидеть также и философские аспекты затронутой тематики. Прежде всего, это касается содержательного понимания вопроса об «отечественной доктрине», смысловое наполнение которой определяется не только узкими профессионально юридическими дефинициями, но связано, как справедливо отмечает В. Зорькин, со статусом Конституции как платформы обеспечения «общественного согласия», «солидаризма» в России, как значимого элемента «конституционной идентичности» России. Слово «отечественный» в упомянутом высказывании г-на Зорькина указывает на то, что есть запрос на доктринальное понимание «социальных прав» именно применительно к культурно-цивилизационному своеобразию российского общества. На языке философии это означает, что, во-первых, Конституция России является (и это также требует более глубокого осмысления) одним из ключевых элементов общероссийской гражданской и культурно-цивилизационной идентичности; во-вторых, что речь идёт, прежде всего, об идентичности России, - российского гражданского общества и российской культуры, - а не абстрактной «общечеловеческой» или «европейской»; в-третьих, что Конституция России – это источник фундаментальных идейных установокгосударства Российского[3], базовых смыслов и ценностей, отвечающих на вопросы о том, «что такое Россия?», «в чём состоит Российская идея?». Содержательно-смысловая рефлексия по этой тематике ведёт нас к «извечному» вопросу о «русской идее», который был в центре внимания отечественной философии конца XIX – начала ХХ вв. Известный сборник «Вехи» зафиксировал определённый промежуточный рубеж упомянутой философской дискуссии. Он был ответом отечественной философии на пред-ощущения глубоких грядущих перемен. С той поры прошло более 100 лет.Теперь тема цивилизационных вех для России вновь актуальна, но новая актуальность вызвана уже состоявшимися событиями – распадом СССР и становлением России в качестве самостоятельного, суверенного государства. Процесс становления суверенитета России и соответствующий транзит системы российской власти имеет сложный внутренне структурированный характер [4].Государственный суверенитет, если рассматривать его как практику реальной политики России, опирается не только на систему международного права, но и на внутреннюю систему социальной солидарности, в основании которой, в свою очередь, лежат конституционная, гражданская, социокультурная и цивилизационная идентичности российского общества. Особенность текущего процесса становления суверенной России состоит в том, что в силу «охлаждения» системы отношений Запада, система международного права ослабляется, уступая место политике западного «реализма»[9], - то есть практикам использования различных форм прямого политического давления для достижения конкретных геополитических целей. В этих условиях значение качества внутренней системы социальной солидарности возрастает: сильная внутренняя солидарность может компенсировать «выпадающие» внешние компоненты нашего государственного суверенитета. И наоборот, слабая внутренняя солидарность в сочетании с внешним контекстом «холодной войны» удваиваетослабляющий эффект по отношению к суверенитету. В обществе существует много факторов, позитивно влияющих на социальную и культурную солидарность, но в канве настоящего изложения выделим один, непосредственно связывающий «солидарность» и «идентичность», а в частности, российскую идейную солидарность и российскую идейную идентичность, за последние 100 лет прошедшую сложный и противоречивый путь эволюции[7].Стартовав в начале ХХ столетия в формате дискуссий «западники» против «славянофилов» и «либералы» против «коммунистов», социальное тело российской идентичности постепенно освободилось от вражды «белых» и «красных», смягчило противоречия между «бедными» и «богатыми», между «капитализмом» и «социализмом», между «верующими» и «атеистами», так что солидарное начало этих дискурсов интегрировано в Конституционную идею о России как социальном государстве. Однако идея эта понята пока лишь очень расплывчато и в основном в привязке к общечеловеческим «правам человека». Слово «социальное» вполне определённо отмежёвывает идею нашей государственности от дилеммы «социализм - капитализм». Своим общенаучным-и-общепринятым слогом оно указывает на массового человека с его повседневными интересами и потребностями (потребности по А. Маслоу). Этот акцент поддерживается мемами текущей российской публичной политики, такими как «человеческий капитал», «человеческие ресурсы», «сбережение нарда», «благосостояние народа» и т.п. Но содержательное наполнение идеи социального государства в России требует более детальной проработки. Дело в том, что социальное государство может строиться на различных философских (мировоззренческих) платформах. В частности, опыт построения социального государства на Западе опирается на философию «общества потребления». Общество стратегически ориентируется на массовые и/или миноритарные потребности населения. Культивирование / конструирование потребностей и создание индустрии для их удовлетворения – таков экзистенциальный смысл этого типа социального государства. Ограничений на потребности, особенно индивидуальные, почти не существует, кроме политико-правовых ограничений, обеспечивающих воспроизводство государственного центра власти и политического порядка. Реализуется идея свободного поля возможных потребностей, которая в социально-культурной среде вступает в конфликт с укладами образов жизни конфессиональных сообществ (показательными являются дискуссии об однополых браках, о потреблении наркотиков и пр.).Социальное государство, построенное на платформе «общества потребления» вполне может обеспечивать «достойную жизнь» (Конституция РФ. Ст.7)[6, с.8], однако каков смысл, каково содержательное понимание слов «достойная жизнь»? В западном социальном государстве «достойность»означает достойное потребление, но при этом может происходить «деквалификация индивида» [2,c.130-131], может развиваться «fast thinking» (поспешное мышление) [1, с.43-45], депопуляция и пр. А Россия, мы в России, Конституция России понимаем это так же? Или мы понимаем и хотим понимать слова «достойная жизнь» и «социальное государство» иначе? Альтернативная идея социального государства может строиться не на философии «общества потребления», а на философии общества идеалов, то есть общества, в социокультурной среде которого сформированы солидарные индивидуальные-и-коллективные идеалы будущего, к которым вся государственно-гражданская система страны солидарно движется. В отличии от «общества потребления» в обществе идеалов ключевые мотивы деятельности, индивидуальные и коллективные устремления граждан направлены на цели развития, на цели перехода человека из современного социального состояния в состояние, более и более приближающегося к идеалу. Понятно, что смыслы и содержательное наполнение общественного идеала (по Э.В. Ильенкову) со временем уточняется, меняется, но при сохранении сущностного тождества. Понятно, что скорость продвижения к идеалу зависит от множества обстоятельств «злобы дня», структурного строения общества и может быть то более быстрым, то более медленным. Но в любом случае философия социальной динамики ориентирована на развитие, - то есть на приближение «современного» и «реального» к «перспективному» и «идеальному». Устойчивое конституирование и консолидация российского общества на философской платформе общества идеалов – это достаточно длительный процесс мировоззренческого самоопределения, которое берёт своё начало на рубеже 1990-х гг. и которое являет собой фундаментальную альтернативу глобально доминирующей идее «общества потребления». Принципиальность альтернативы обусловлена, прежде всего тем, что если в «обществе потребления» базовыми превоначалами являются товары, услуги и потребности, а, -в пределе, - здесь всё продаётся и всё покупается, то в обществе идеалов первоначала – это идеалы, сущностная особенность которых в том, что они не продаются и не покупаются. Эта альтернатива, однако, - если выбор России будет сделан в её сторону, - будет строиться не «с чистого листа», а на основе сущностно тождественного опыта советского периода. Речь идёт о традиции конституирования советского общественного идеала («коммунистического идеала»), который был устремлён в перспективу будущего, играл роль универсального «образца для подражания», «тиражировался» и транслировался в публичное и индивидуально-личностное пространство через совокупность многочисленных единичных, героических примеров для подражания. Механическая реанимация идеалов советского общества, конечно, невозможна. Можно отметить лишь то, что глубинная российская традиция «настройки» повседневной жизни людей под императив идеала не прерывалась в советский период, и эта традиция не пропала и в современной России. Как зарытая льдами река освобождается от ледяных оков весной, так и российская традиция жить, ориентируясь на идеал, может сбросить «оковы потребительства» и выйти на широкий простор нашей социальной истории. Переход к социальному государству, строящемуся на основе философии общества идеалов,задаёт не только вопросы о состоянии соответствующей социокультурной и цивилизационной традиции, но и вопросы о выборе образа своего будущего. Современное состояние общества позволяет выделить три типа идеалов, каждый из которых отражает современные гипотезы о 100-летних социальных тенденциях и об образах будущего в XXII веке. Одна перспектива сводится к тому, что предстоящее столетие приведёт к радикальной перемене структурного строения индивида-личности – транс-гуманитарная перспектива (trans-humanism), - когда анатомически, психологически, гендерно привычный человек переработает сам себя в бионический конструктор, позволяющий индивиду с помощью методов хирургии свободно комбинировать произвольное (по потребности) количество различных анатомических, гендерных, психологических компонентов (три руки, четыре глаза, два пола и пр.). Вторая перспектива, - пост-гуманизм (post-humanism), - сводится к замене традиционного человека кибернетизированной системой путём полной замены естественных органов человеческого организма искусственными, естественных нейронных функций искусственными «нейронными сетями» и пр. Основные резоны – одномерная экономическая эффективность общественной индустрии, предельная стандартизация потребностей, исключение расходов и потерь на всяких «индивидуальностях», «уникальностях», «исключительностях» и т.п. особенностях традиционного человека. Третья перспектива может коституироваться на основе сохранения традиционного, исторического человека (hist.-humanism), когда общество развивает, прежде всего,естественно-культурные, цивилизационные способности личности-и-общества, формирует человеко-мерную искусственную экологическую среду, развивают человекоёмкие социальные технологии, направленные на обеспечение полноценного наследования, сохранения и творческого обогащения исторического культурного наследия, целостного багажа социально-исторической памяти и творческого потенциала, не теряющего собственного самотождественного человеческого бытия. Российская цивилизационная традиция предрасполагает нас к выбору третей, антропомерной перспективы социального развития.Веё мировоззренческом и ценностном приоритете находится исторический-и-творческий человек. Соответственно, как социальное государство, Россия имеет все предпосылки к тому, чтобы идентифицировать и конституировать собственное коллективное себя-понимание в качестве общества идеалов, вершина которых сходится к перспективному видению идеала исторического-и-творческого человека XXII века. Аналогичная основательная философская рефлексия требуется и для положения Конституции России, которое утверждает светский характер его самоопределения и самоидентичности (Конституция РФ.Ст.14) [6, с.12].В настоящее время собственное солидарное, содержательно структурированное понимание этого признака нашей государственности весьма слабо. Об этом свидетельствуют, в частности, социальные напряжения, связанные с изменением светского или религиозного статуса объектов культуры (дискуссии вокруг статуса Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге и т.п.).С другой стороны, не достигнут устойчивый консенсус в понимании социального статуса, социального значения верующего и не верующего человека. Советская предыстория дала пример социального неравенства в этом поле отношений, когда статус «верующего» был дискриминирован, а «атеиста» - абсолютизирован. В современном российском обществе такой дискриминации нет, действует принцип равенства, но глубокого и солидарного понимания природы и значимости светского человека(как единичного носителя светской культуры), - такого понимания пока нет. Не случайно, обычно используются слова «атеист», «не верующий», «не крещённый», несущие в своих смыслах интонацию противопоставления, отрицания, недостаточности и некоторой неполноценности. Это отдельный, требующий философской проработки вопрос, однако, обращение к нему позволяет ощутить зоны неопределённости современной российской конституционной идентичности. Основное же проблемное поле, так же, как и в случае со «светским государством», связано с разными способами понимания смысла и социального содержания, с необходимостью выбора своего смысла из нескольких возможных цивилизационных альтернатив. Цивилизация Запада даёт свой пример «светского государства», в основе которого лежит философия культурной унификации, культурного выравнивания на основе принципов «общества потребления». Речь идёт об «унификации» и «выравнивании/ равенстве» поведения и имиджа человека в полях публичного общения и деятельности (в ряде стран имеются запреты на публичное ношение атрибутов веры в школах, в учреждениях). В силу того, что в индустриальном обществе всё большая и большая часть повседневной жизнедеятельности человека становится публичной (личностное пространство сжимается до анатомических размеров собственного тела человека), знаки религиозной принадлежности вытесняются в это сжавшееся личностное пространство или в специально резервированные места (резервации): церкви, синагоги, мечети. Светское государство получается, таким образом, за счёт того, что в обществе маргинализируется мировоззренческая глубина, связанная с ней идентичность, блокируется разнообразие мировоззренческих культур, каждая из которых, между прочим, является носителем идеалов человеческого бытия. Расщепление исторически сложившихся мировоззренческих культур позволяет светскому государству Запада «добывать» социальную энергию для генерации «общества потребления». Когда «боги умирают», а идеалы гаснут, человеку остаются только одно – получать удовольствие в повседневном потреблении. Западный образец светского государства сложился вполне определённо. Перспектива его устойчивого цивилизационного существования на фоне других, менее уверенных в себе цивилизаций, будет постоянным источником соблазна («Делайте как мы», - негласно предлагает Запад) до самого конца XXI в. Для России основной вопрос состоит в том, принимает ли она именно этот вариант построения светского государства или, зачитывая в Конституции статью о «светском государстве», наше общество солидарно мыслит иное содержание, иную, альтернативную идею? Альтернатива есть, и она опирается на философию сохранения традиционных мировоззренческих школ своей цивилизации и их идентичностей, на философию широкого диалога мировоззрений, их свободного со-работничества в публичном пространстве страны. По этому пути идёт, например, Китай, философы которого стремятся соединить традицию конфуцианства, антропологическое наследие марксизма в более или менее внутренне целостную светскую мировоззренческую систему [8]. Каков выбор России? Собственная цивилизационная эволюция России предрасполагает её к альтернативе, основу которой составит философия сохранения разнообразия мировоззренческих идентичностей мировоззренческого разнообразия в понимании идеала исторического-и-творческого человека. В отличие от Китая, в России традиционно присутствуют три крупные религиозно-мировоззренческие культуры (христианство, иудаизм, ислам), а также светская мировоззренческая культура (философия). Тогда российская идея светского государства сможет конституироваться через создание условий для сохранения самобытности всех четырёх мировоззренческих систем российской цивилизации, условий для освоения практик социального со-работничества между ними в интересах нашего общественного развития. В соединении с идеей социального государства со-работничество может означать также и то, что каждая мировоззренческая культура вносит свой вклад в осознание перспективного образа идеала человека исторического-и-творческого. Конечно, механические способы «систематизации знаний» тут не помогут. Решение задачи может опираться только на диалог мировоззрений, в ходе которого могут быть солидарно выявлены и осмыслены глубокие смыслы человеческого бытия, такие, например, как: смысл сущностного, «исконного» единства мира людей, смысл человечности многообразных проявлений сущностного начала, смысл одухотворённости идентичности личности, её живой связи с сущностным началом, смысл признания важности дани памяти в непрерывной цепочке сменяющих друг друга поколений, смысл признания ценности творчества, не разрушающего сущностных устоев бытия. В заключение можно сделать вывод о том, что формирование конституционной идентичности российского общества требует включения его в диалог мировоззрений по вопросам определения и выбора своих цивилизационных смыслов таких конституционных понятий, как «социальное государство» и «светское государство». История российской цивилизации и государственности предрасполагает к тому, что в качестве платформы солидарного конституирования социального государства может быть выбрана/выработана философия общества идеалов, нацеленная на проработку перспективного идеала человека исторического-и-культурного (hist.-human). В современном многополярном мире эта перспектива станет цивилизационной альтернативой тенденциям движения западных государств в направлении транс-гуманизма (trans-human) и пост-гуманизма (post-human). Наша культурная история предрасполагает и к тому, чтобы в качестве основания солидарного конституирования светского государства может быть выбрана/выработана философия сохранения традиционного для российской цивилизации разнообразия мировоззренческих культур и их со-работничества в целях солидарного общественного понимания смыслов наших перспективных идеалов человека и общества. Примечания
| |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |